Выпуск:
2018. Том 4. №4Об авторе:
Иваницкий Александр Ильич, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник, Институт высших гуманитарных исследований, Российский государственный гуманитарный университет (г. Москва); meisster@mail.ruАннотация:
Поэзия и портретная живопись России последней трети XVIII в. стали общим полем личностной суверенизации дворянина, что и предопределило их взаимовлияние. Оно, однако, было инициировано самой властью в лице Екатерины II. В силу этого камерный портрет рококо и сентиментализма, во многом выступавших оппозицией столице и двору, взаимодействовал с поэзией по моделям, заданным самим двором, в частности, в поэтических программах и отзывах Державина на портрет Екатерины-«законодательницы» работы Левицкого.
Во-первых, в ходе диалога поэзия и живопись (в первую очередь сентименталистская) поочередно выступали, соответственно, иллюстрацией и экфрасисом друг для друга, всякий раз корректируя значение образца и превращая диалог в цепочку смыслов. Во-вторых, итогом развертывания этой цепочки становилась заданная тем же Державиным взаимосвязь максимального обобщения образа и его интимизации. Ф. С. Рокотов наделил пространство модели камерного портрета рококо сакральными значениями, превратив его, с одной стороны, в парадный, а с другой — в интимный, сделав героя предметом авторского воспоминания или воображения. Современная художнику поэзия шла встречным путем, сакрализуя образ интимно близкого человека ради примирения с его уходом или сопротивления этому уходу.
Камерный портрет В. Л. Боровиковского развил поэтический мотив сентиментализма об оставленной вместе с юностью сельской идиллии как хронотопе ушедшего «золотого века», с одной стороны, олицетворив его в женском образе, а с другой — сделав последний предметом интимного воспоминания.
Ключевые слова:
Список литературы:
